Сегодня 26 марта Церковь вспоминает святителя Ники́фора исповедника, патриарха Константинопольского (846).
Житие святителя Никифора, патриарха Константинопольского
Святитель Никифор Исповедник родился в Константинополе во второй половине VIII века. Глубокая вера и готовность к подвигу исповедничества были заложены в нем его родителями, Феодором и Евдокией. Они дали сыну настоящее христианское воспитание, подкрепленное примером их собственной жизни. Отец его пострадал как исповедник православия от императора-иконоборца Константина Копронима (740–775). Мать, разделявшая все испытания своего мужа, последовала за ним в изгнание, а после его смерти вернулась в Константинополь и окончила жизнь в иночестве. Святой Никифор получил хорошее светское образование, но больше всего изучал Священное Писание и читал духовные книги.
В царствование Льва IV (775–780) святой Никифор получил звание царского советника. Находясь при царском дворе, он продолжал вести строгую, добродетельную жизнь, твердо хранил чистоту православной веры и ревностно защищал почитание святых икон. После смерти Льва IV, в царствование Константина VI (780–797) и его матери святой Ирины, в 787 году в Никее был созван VII Вселенский Собор, осудивший иконоборческую ересь. Глубоко зная Священное Писание, святой Никифор от имени императора выступил на Соборе в защиту православия, чем оказал большую помощь святым отцам Собора. После Собора святитель Никифор несколько лет оставался при дворе, но полная суеты жизнь всё более и более тяготила святого. Он оставил службу и поселился в уединении, при Босфоре, проводя жизнь в научных трудах, безмолвии, посте и молитве. Святой Никифор построил церковь, основал монастырь и вел строгую иноческую жизнь еще до принятия иноческого пострига.
В царствование императора Никифора I (802–811), после кончины святого патриарха Тарасия (784–806), святой Никифор был избран на его место, принял иноческий постриг и священнический сан и был возведен на патриарший престол 12 апреля 806 года, в день святой Пасхи. При императоре Льве V Армянине (813–820), яром приверженце иконоборческой ереси, для Церкви вновь начался период смут и гонений. Император не мог сразу начать открытое гонение на православие, поскольку иконоборчество было осуждено VII Вселенским Собором. Святой патриарх продолжал служить в Великой церкви, смело убеждая народ хранить православную веру, и проводил последовательную и неослабную борьбу с ересью. Император начал вызывать из ссылки епископов и клириков, отлученных от Церкви VII Вселенским Собором.
Составив из них еретический собор, император потребовал, чтобы патриарх явился для прений о вере. Патриарх отказался рассуждать о вере с еретиками, так как учение иконоборцев уже было предано анафеме VII Вселенским Собором. Он всячески старался образумить императора и его окружение, безбоязненно разъяснял народу учение о почитании святых икон, написал увещания к императрице и градоначальнику Евтихиану, ближайшему к императору сановнику, присоединив в конце пророческое слово о скорой гибели еретиков от «карающей руки Господней». Тогда еретический собор отлучил от Церкви святого патриарха Никифора и его предшественников – блаженно почивших патриархов Тарасия и Германа.
Святой Никифор был сослан сначала в монастырь в Хрисополь, а затем – на остров Проконнис в Мраморном море. После 13 лет лишений и скорбей 2 июня 828 года святой патриарх Никифор скончался в изгнании.
13 марта 847 года нетленные мощи святого патриарха Никифора, пролежавшие в земле 19 лет, с торжеством были перенесены в Константинополь в соборную церковь Святой Софии.
Святитель Никифор был выдающимся церковным деятелем своего времени, «украшением века и кафедры» и, много послужив Церкви, оставил обширное духовное наследие – многочисленные труды исторического, догматического и канонического содержания.
Цитата из «Слова в защиту непорочной, чистой и истинной нашей христианской веры и против думающих, что мы поклоняемся идолам» святителя Никифора, патриарха Константинопольского.
Учение святой и единой истинной христианской религии нашей было определено уже давно и основание его было заложено мудрыми строителями веры нашей и глашатаями истины, божественными и славными апостолами, как уже издревле было изображено и предначертано в законе и у пророков, с краеугольным камнем Христом Богом нашим, Который для старающихся ныне потрясти Его является камнем преткновения и скалой соблазна, а для нас, построенных на камне сем, как слышал блаженный глава учеников Слова (Мф. 16:77), камнем краеугольным честным (1Петр. 2:6–7), веруя в который, мы никогда не постыдимся (Рим. 9:33), Построен же дом мудрости, как бы из золота и драгоценных камней, из священных и божественных догматов, выработанных и провозглашенных славными и богоносными отцами нашими, которые, как мужи дивные и боголюбезные, водимые Духом Божиим, блистали, собравшись на священных и богоизбранных соборах, и которые, как чистые и блистающие своею жизнью, возвышенным учением и мыслью, занимая священные кафедры и со всей возможной твердостью держась правого слова истины, превышали всех и всюду по вселенной сеяли и объясняли учение благочестия, терния же нечестия, пустившие корни, они подсекали и заграждали и заставляли смыкаться уста еретичествовавших, как говоривших и умышлявших неправду против неба. Вследствие чего всеми христианами содержится и хранится единая вера и одно и тоже исповедание. Да и что из относящегося к благополучию и сохранению человеческой жизни, как в догматах, так и в делах осталось не испытанным и неисследованным в беспредельной дали истекшего времени? Мудро и человеколюбиво в течение времен было устроено божественным Промыслом все, касающееся нас. Так древним некогда дан был в помощь закон, как некий превосходнейший детоводитель, который при посредстве некоторых начатков учения приводил и направлял младенцев и еще не достигших совершенства к познанию Бога, так как более совершенное учение для людей того времени было пока недоступно. Так и жившие после закона, исполненные Духа Божия, пророки и боговдохновенные мужи давали многочастные и многообразные нравственные наставления, соответственно тому, что действовавший в них Дух открывал им для пользы внимавших. Но так как человек не мог их выполнить и нуждался в большей помощи, то удостоился того, что пришел Глава законов и пророков. Немощное бо закона, говорит Апостол, в немже немоществоваше плотию, Бог Сына своего посла в подобии плоти греха, и о гресе осуди грех во плоти, да оправдание закона исполнится в нас, не по плоти ходящих, но подуху (Рим. 8:3–4). А первое и последнее злое порождение греха есть идолослужение и перенесение поклонения с Творца на тварей.
Таким образом Слово Божие, сияние Отчей славы, совершив снисшествие, благоволением Отца и содействием живоначального Духа, облекшись в нищету нашу, ибо по неизреченной благости не могло допустить повреждения в творении рук Своих, соделалось человеком во всем, кроме греха, хотя бы христоборцы и не желали этого, пребывая в тоже время и совершеннейшим Богом, – и чрез крест, страдания и воскресение освободило нас от уз осуждения, избавило от страданий греха и, невидимого тирана лишив владычества над нами, возвратило нас к изначальному благосостоянию, дабы Приведший к бытию человеческую природу по преизобильному человеколюбию своему даровал ей и благобытие и созданный по Богу человек был совершенен и благоустроен. Некогда это провозглашали пророки, благовествовали апостолы, мужественно проповедовали мученики, а их преемники и сотрудники – учители Церкви подвизались в значительном расширении сего. Через всех этих (мужей), коих Бог положил в Церкви Своей, твердо укрепил все, относящееся к жизни нашей, чтобы всякий, кто заботится о своем спасении, отсюда познавал лучшее и полезнейшее. Чего же станешь искать ты, человек, хотя бы ты был весьма пытлив и проницателен умом, такого, что бы ты не усматривал уже как открытое и объявленное Духом? Не высоты ли богословия и возвышенности догматов? Богатства ли благости божественного домостроительства, неизследимости судов Божиих? Наставлений ли касательно должных дел и запрещений того, чего следует избегать? Обетований ли благ, уготованных достойным людям или славы, имеющей открыться для живущих праведно в страхе Божием и соблюдающих заповеди? Или угроз и наказаний, предстоящих постыдно и нечестиво живущим? И чтобы не перечислять частностей и не медлить словом, – разве изречения богомудрых (мужей), изобилующие премудростью и богодухновенностью, не превосходят всякое умозрение и действие?
Тропарь, глас 4
Пра́вило ве́ры и о́браз кро́тости,/ воздержа́ния учи́теля/ яви́ тя ста́ду твоему́,/ Я́же веще́й И́стина:/ сего́ ра́ди стяжа́л еси́ смире́нием высо́кая,/ нището́ю бога́тая,/ о́тче Ники́форе,/ моли́ Христа́ Бо́га// спасти́ся душа́м на́шим.
Кондак, глас 1
Лик патриа́ршеский святу́ю твою́ па́мять/ хвала́ми и пе́сньми, Ники́форе, честву́ет,/ в преложе́нии бо прия́т ду́шу твою́, сла́вне./ Тем днесь честна́я Це́рковь, велича́ющи Христа́ Царя́,// сла́вит Еди́наго Человеколю́бца.
Величание
Велича́ем тя,/ святи́телю о́тче Ники́форе,/ и чтим святу́ю па́мять твою́,/ ты бо мо́лиши за нас/ Христа́ Бо́га на́шего.